Обзор статей » Искусство

• Династия ювелиров

  Опубликовано пользователем Мири Штейн April 14 - Рубрика Искусство - #Иерусалим  #ювелиры 
  

  В самом центре Иерусалима, на улице Яффо, неподалеку от Площади Сиона, находится небольшой ювелирный магазин. До недавнего времени о его наличии на этом месте свидетельствовали лишь две небольшие витрины с выставленными в них произведениями ювелирного искусства - в большинстве своем, маленькими серебряными статуэтками, старинными украшениями, стилизованными серьгами, кольцами и другими украшениями. Сам магазин находился в глубине лестничной площадки, скрытый от непосвященных глаз. И тем не менее, истинные любители ювелирных украшений хорошо знают это место, войдя в которое, вы попадаете в царство сокровищ Алладина: сотни, тысячи колец, подвесок, медальонов, изумительных по своей красоте и изяществу статуэток, японских нэцке, миниатюрные предметы еврейского культа, такие, как прикрепляемые к двери дома мезузы с маленьким свитком Священного Писания внутри, призванные охранять этот дом, светильники и подсвечники и многое другое… 
  
  Магазин этот принадлежит семье Авраама и Шулы Офир, и слава о нем уже давно пересекла границы Израиля, передаваемая, в основном, из уст в уста. В магазине чаще всего вы увидите Шулу. Но если вам повезет, и у хозяина будет немного свободного времени, он выйдет из задней маленькой комнаты, в которой сидит и работает часами. Авраам Офир (на снимке) - потомственный ювелир, один из самых замечательных в Израиле мастеров своего дела. 
  
  

  
  Авраам Офир пришел к ювелирному искусству по стопам отца, который был талантливым ювелиром. В начале прошлого века, примерно в 1910-м году, он учился в Академии искусств (сейчас это Академия «Бецалель»), которая в те годы только начинала свою деятельность. Проучившись там с год, отец Авраама вместе со своим товарищем решил открыть ювелирную мастерскую. Но через некоторое время они расстались, кстати, по идеологическим, как сказали бы сегодня, причинам. О причинах - позднее, но что самое примечательное, их мастерские были на одной улице в центре Иерусалима - на улице Бен-Иегуда. Товарищ остался в доме № 1, а отец Авраама открыл мастерскую в доме № 5, где по сегодняшний день существует маленький "филиал".
  
  Еще в годы занятий в школе Авраам увлекался скульптурой. Он работал с глиной, гипсом, ходил к университету на горе Скопус и высекал в скале лица и фигуры: там была мягкая гипсовая порода. Он сделал голову человека и поставил в учительской школы, где учился. По окончании школы хотел, было, забрать свою работу, но директор сказал, что не отдаст – это подарок. Во время учебы Офир пользовался каждой минутой свободного времени для того, чтобы побывать в мастерской отца, бежал туда и после занятий, и в перерывах. 
  
  Поначалу он наслаждался тем, что просто наблюдал, как отец работает, но со временем начал тоже что-то делать. И так ежедневно, до 10-11 часов ночи. «Бывало, отец говорил: сын, достаточно, хватит тебе сидеть там, надо и учиться. Я отвечал, что вот-вот закончу – и продолжал работать. Я с большой ностальгией вспоминаю те времена», - рассказывает Авраам Офир. 

   

  Он принадлежит к седьмому поколению уроженцев страны. Далекие его предки со стороны отца приехали на Землю Израиля в 1802 году и поначалу поселились в Тверии и Цфате, двух центрах религиозной мысли, ибо деды и прадеды со стороны отца были раввинами. Затем вся семья объединилась в Иерусалиме. Отец, тоже человек ортодоксально религиозный, был первым, кто занялся ремесленничеством. Его звали Йосеф Лорр, по названию немецкой деревни, выходцами из которой они были. Со стороны матери, чьи предки приехали из России, семья Авраама – пятое поколение уроженцев страны. Семья матери жила в Хевроне, и фамилия их была Ойзман. Прадед со стороны мамы, Шимон Ойзман, был старостой еврейского Хеврона во время турецкого правления в Эрец Исраэль. Во времена страшного погрома в 1929 году в Хевроне, когда арабские погромщики вырезали всю хевронскую иешиву, арабские соседи своими телами прикрыли прадеда от погромщиков. Но после происшедшего прадед сказал, что увиденное не позволяет ему верить ни одному арабу – и на следующий день перевез всю семью в Старый город Иерусалима, но сам, тем не менее, вернулся в Хеврон. Только после того, как закончился срок его работы мухтаром (старостой), он позволил себе тоже переехать в Иерусалим. Прадед Офира был очень известным человеком, о нем до сих пор постоянно пишут и рассказывают по радио. Кстати, он был первым евреем, вошедшим в знаменитую пещеру Праотцев – Меарат ха-Махпела. Турки запрещали евреям заходить туда, спускаться можно было только до седьмой ступени. Но прадед, вместе с известным раввином Менахемом Мани, напоили араба-привратника, заплатили ему и спустились помолиться. Дело в том, что в то время в Израиле разразилась эпидемия чахотки, и существовало поверье, что нужно помолиться могиле Праотцев, чтобы эпидемия прекратилась. Именно так и произошло, но, к сожалению, не раньше, чем умерла невестка прадеда, которой было 26 лет – бабушка Авраама. 
  
  Вернемся к отцу Авраама Офира. «В чем кроется подоплека разрыва моего отца со своим компаньоном? – улыбается Авраам Офир. - Поначалу они специализировались исключительно на предметах еврейского культа, то есть делали ханукальные и субботние подсвечники, мезузы, короны на Свитки Торы ... Затем они начали заниматься филигранью, очень тонкой работой из серебра, напоминающей по виду плетеное кружево. Львиная доля их произведений, в первую очередь, моего отца, делалась по заказу евреев, живших в Германии, где была очень большая, богатая и понимающая в ювелирном искусстве община. Понятно, что все это было до Второй мировой войны. После войны рынок таких изысканных предметов культа, ценимых знатоками, исчез. Местный рынок был очень беден. И тогда произошел переход от предметов культа к женским украшениям. Поначалу это была почти бижутерия, очень дешевые украшения. Мой отец прагматично подошел к делу и предложил перейти к изготовлению украшений. Когда напарник отказался, они расстались. Именно это решение отца, в конечном счете, дало мне возможность заниматься любимым делом – ювелирными украшениями». 
  
  Уникальный стиль Авраама Офира рождался в процессе работы. Как признается он сам: «Мне иногда кажется, что я родился с этим ощущением, как должно выглядеть то или иное украшение, ибо этому нельзя научиться, это нельзя приобрести ни за какие деньги. И когда ты вдруг осознаешь, что тебе дано создавать вещи, абсолютно отличные от существующих, появляются все новые и новые идеи. Не замечая ни часов работы, ни смен времен года, ни происходящего вокруг, ты одержим самим процессом сотворения. Я могу работать до 18-20 часов в день и не уставать при этом. Удивительно, что так было с самого начала, когда отцу приходилось буквально выгонять меня из мастерской, так и продолжается по сегодняшний день. Идеи рождаются, казалось бы, из ауры города, человека, места, из окружения, из тысячи и одного источника. К примеру, проходит женщина по улице, и я вижу на ней украшение, которое мне не нравится, и уже знаю что ей подойдет, вдруг, как озарение, рождается форма или какая-то деталь будущего украшения. Нередко идеи приходят ко мне во сне. Самое удивительное, что я просыпаюсь и сразу должен запечатлеть это на бумаге, и лишь тогда могу продолжать спать спокойно. Если не делаю этого – не могу уснуть всю ночь. Когда я рассматриваю книги или альбомы по ювелирному делу, я всегда чувствую, что должен делать это иначе, по-другому. Все, что я вижу вокруг себя, все, что мне по душе, мгновенно преломляется в моем воображении в форму ювелирного украшения». 
  
  

   

  
  В израильском ювелирном искусстве есть своя особенность. Оно зиждется на очень прочных древних традициях, довольно подробно и детально описанных в одном из самых знаменитых древних источников – Книге Книг. Еврейский народ пронес свои традиции через века и скитания, не растеряв ничего по пути. Теперешнее поколение мастеров может сочетать современное видение с древними традициями, не надуманными и не придуманными, а сохраненными поколениями еврейских мастеров. Но для этого нужно воображение. Безусловно это полностью подтверждает Авраам Офир: «Мне повезло: я вырос на ювелирной традиции еврейских мастеров, может быть, несколько тяжеловесной, но прочной, связанной нередко с условностями и ритуальными законами. Как современный человек, я могу претворить это в полетную, легкую современную форму, соответствующую вкусам нынешнего ценителя. Мне повезло вдвойне, потому что я формировал свой стиль в 50-60 годы, когда низвергались многие устои, появлялись новые формы. Мы ломали рамки, меняли стандарты, искали новую эстетику». 
  
  Авраам начал делать свои первые настоящие украшения из дешевых металлов и меди. Его увлечение скульптурой не пропало даром, именно его он привнес в свой индивидуальный стиль – не было плоских украшений, все обязано было иметь свою фактуру, быть объемным, трехмерным. И чем больше Авраам делал вещи, выходящие за рамки привычного, тем больше это нравилось его клиентуре. Понятно, что сначала украшение должно было понравиться самому Аврааму. Лишь тогда он готов выставить его на продажу. 
  
  «Самое страшное в нашем деле – это рутина, когда ты начинаешь делать привычные, знакомые и приемлемые для всех вещи. Становится скучно, а скука – это смертельная болезнь для творчества», - объясняет Авраам Офир. Поэтому он находится в постоянном поиске. В его воображении все связано с ювелирным искусством. Сам Авраам рассказывает об этом так: «Пока делаешь одно украшение, появляются задумки для следующего. Процесс становится непрерывным, переходящим из одного украшения в другое. Нельзя дать мысли закостенеть». 
  
  Первый магазин Авраама Офира был на улице Бен-Иегуда, где места было не так уж много, и он обычно сидел на втором этаже и работал без устали, пока его не выгоняли домой. Но после женитьбы тесть отдал Аврааму склад позади его магазина кухонных принадлежностей. Так Авраам перебрался на нынешнее место, на улицу Яффо. Он перенес туда свои инструменты и продолжил работать. Это, в прошлом складское помещение, превратилось и в мастерскую, и в магазин, а затем и в место паломничества всех ценителей мастерства и знаний Авраама Офира. Почему знаний – об этом чуть позже. 
  
  Лишь год назад Офир получил в свое распоряжение весь магазин, принадлежавший родителям его жены Шулы. Только тогда он смог вытащить на свет все те ювелирные изделия, которые до этого хранились в коробках. «Мне было очень грустно, что я не могу выставить все это богатство, пролежавшее в коробках около тридцати лет. Сегодня я прихожу утром, и первым делом, смотрю на выставленное в стеклянных витринах – и сердце мое радуется. Понятно, что не каждая вещь здесь уникальна, но каждая близка моему сердцу». 
  
  Есть и экспонаты, с которыми связаны какие-то личные истории. Это, конечно же, те ювелирные изделия, которые Авраам делал по особому заказу и которые стали его визитной карточкой. Например, Офир рассказывает такую историю: «Пришла ко мне пара, которая попросила сделать обручальное кольцо "со смыслом". Что может быть особого в обручальном кольце? Так вот, я нашел выражение-цитату из Псалмов Давида, написал ее стилизованным буквами на бумаге, а затем, по этой форме, вырезал из золота буквы и объединил эту строку в кольцо. Получилось, что цитата охватывает палец. Так я сделал несколько колец с разными цитатами. Я был первым, кто начал делать такие кольца с именами молодоженов». 
  
  Одним из увлечений Авраама стали украшения с использованием древних монет, которых, как известно, тьма-тьмущая на Земле Израиля. Он всегда любил монеты и в какой-то момент начал их собирать. Общался с коллекционерами, к нему начали приносить монеты для оценки, и Авраам начал приобретать книги и альбомы, короче, стал признанным авторитетом в этой области. В какой-то момент он обратил внимание, что есть монеты, и довольно дорогие, которые уже не пользуются спросом у коллекционеров. То их слишком много на рынке, то монета не в самом лучшем состоянии – несколько потертая, край сплющен или имеет зазубрину – и серьезный коллекционер уже не хочет брать ее в коллекцию. И тогда ему пришла мысль, что можно делать из них, из этих монет, имеющих довольно высокую номинальную стоимость, прелестные украшения: медальоны, перстни, броши, брелоки, инкрустировать ими шкатулки и так далее. 
  
  Сначала он начал обрамлять их серебром – пошли нарасхват. Тогда Авраам стал обрамлять их золотом – и это начало пользоваться бешеным успехом. Вскоре, он обнаружил, что некоторые из его коллег-конкурентов используют его приемы и творческие находки. Но его это нисколько не взволновало. Идей у него всегда было в избытке, лишь бы времени хватало. 
  
  

   

   

  
  Сегодня он известен не только, как ювелир, но и большой знаток старинных украшений, специалист в области нумизматики, скульптурной миниатюры типа японских нэцке, и вообще всего, что имеет археологическую ценность. Как человек любознательный, Авраам начал интересоваться происхождением и историей создания то одного, то другого ювелирного предмета, будь то монета, изделие из слоновой кости или антиквариат, которые приносили для оценки. Но когда дело касается старинных еврейских монет, то трудно найти специалиста, равного Аврааму Офиру. Он собрал уникальную литературу в этой области и посвятил огромное количество времени ее изучению. 
  
  «У меня был друг, ныне покойный, глава отдела нумизматики в Музее Израиля, в Иерусалиме. Мы оба начали одновременно интересоваться старинными монетами. Он пошел своим путем, а я своим. Но определить, фальшивая ли это монета или подлинная, я всегда мог куда лучше его. И все это потому, что я очистил тысячи монет, хорошо знаю, как каждая из них выглядит до и после подобного процесса, и потому, что "чувствую" металл, из которого чеканена эта монета. Так что по поводу подлинности монет шли ко мне, а если хотели знать больше об истории и эпохе чеканки монеты – шли к моему другу», - рассказал Авраам. 
  
  Что же касается других эпох и монет, то римские, греческие, турецкие и прочие монеты он знает не так хорошо, как еврейские, хотя может также определить их подлинность. Однажды Авраам приобрел монету эпохи Ирода Великого и долго очищал ее от наслоений и патины. И когда монета предстала перед ним в своем, почти первоначальном виде, Авраам вдруг обратил внимание, что надпись на ней отличается от обычной. Она была как бы зеркальной: имя Ирода было написано в обратном порядке букв. На такое мог обратить внимание только влюбленный в свое дело человек, ибо для очистки монеты до такого состояния требуется кропотливая работа в течение трех-четырех часов. Но именно стремление обнаружить что-то отличное заставляет Офира продолжать заниматься этим процессом. «Моя жена не раз упрекала меня, что я трачу время на чепуху, но ничего не поделаешь, перед истинной страстью увидеть предмет в его первозданном виде я устоять не могу», - говорит Авраам. Эту монету эпохи царя Ирода, в конце концов, приобрел, за довольно высокую цену, один из страстных коллекционеров-нумизматов, христианский священник по имени Спайтерманн. 
  
  Самого Авраама вы всегда увидите в маленькой задней комнатке, где он увлеченно что-то делает, изредка выходя только к знакомым или для каких-либо объяснений. В магазине властвует его жена Шула, которая за эти года тоже совсем неплохо начала разбираться в украшениях. Но настоящим знатоком, конечно, кроме самого Авраама, стал их сын Йосеф, или, как ласкательно называют его все близкие, Сефи. 
  
  "Моя старшая дочь довольно неплохо рисует, и я, конечно, поощрял ее. Маленький Сефи, с которым она нередко оставалась дома, начал копировать ее. Потом он начал приходить ко мне в мастерскую после занятий в школе и постепенно стал интересоваться тем, что я делаю. Я начал разъяснять ему поначалу, каково предназначение того или иного инструмента, а затем позволил ему работать с ними. Понятно, что в душе я был просто счастлив тем, что он заинтересовался нашей профессией. Он окончил школу, отслужил в армии, а потом стал учиться в профессиональной школе ювелиров, то есть решил сделать то, чего я не смог сделать в юности, познавая все на собственном опыте. Он уже принадлежит к новому поколению ювелиров, знает все не только эмпирически, но и на базе солидного обучения. Он знает историю этого искусства, прекрасно разбирается в стилях, короче, "человек большого мира". У него выработался свой индивидуальный подход и стиль в украшениях, которые он создает. У него очень хороший вкус и очень хорошие глаза". 
  
  Когда бы вы ни заглянули в магазин Авраама Офира, вы никогда не увидите его пустующим. Авраам убежден, что в его магазине каждый, в конце концов, находит что-то подходящее для себя. Поначалу дешевые вещи, бижутерию и тому подобное он заказывал у других ювелиров. Со временем он начал делать эскизы недорогих украшений, которые затем отдавал делать другим ювелирам, ибо, как он объясняет, человек, которому нужно одновременно много мелких подарков, не может тратить солидные деньги на каждое украшение. С одной стороны, люди видят, что это нечто оригинальное, с другой – он может позволить себе продавать эти предметы недорого. Например, он придумал несколько форм "хамсы" – стилизованного изображения руки, по восточному поверью, охраняющее от дурного глаза. На них мелкими буквами вычеканены и древние тексты на иврите. Эти украшения пользуются колоссальным спросом, так как это даже не подарок, а знак внимания, их можно использовать и в качестве брелока, и медальона, и булавки, и броши. "Человек, который получает такое украшение в подарок, оценит его куда больше той суммы, которая была уплачена за него. Я мечтаю еще много лет работать много часов в день, делать то, что придумываю, и приносить людям радость. Мой сын тоже ювелир. Он, названный по имени моего отца – Йосеф, взял и нашу древнюю фамилию, Лорр. А три поколения ювелиров - это уже династия". 

  NewsWe
  

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет