Обзор статей » TOP-новости

• Умер легендарный модельер Михаил Воронин

  Опубликовано пользователем Михаил Дмитриев April 15 - Рубрика TOP-новости - #Михаил Воронин 

  В субботу между 04:00 и 05:00 утра на 74 году жизни скончался самый известный украинский модельер Михаил Воронин, которого по праву называли Мэтром мужского костюма. Среди его клиентов были президенты разных стран, известные бизнесмены и политики, артисты, простые служащие и даже студенты.

  «С прискорбием сообщаем, что в субботу, 14 апреля 2012 г. на 74-м году жизни скончался Михаил Львович Воронин», - сообщила пресс-служба концерна «Voronin» в воскресенье.

  В сообщении отмечается, что мэтра похоронят в среду, но о дате и месте церемонии прощания и похорон станет известно позднее.

  «В связи с тем, что сейчас праздники, семья сможет получить свидетельство о смерти лишь во вторник, то есть похороны состоятся в среду. О том, когда, где и как состоится прощание с Михаилом Львовичем, еще не определились», - пояснил представитель пресс-службы.

  Михаил Воронин родился в еврейской семье 10 июля 1938 года. Начал шить в 14 лет, и с тех пор  не расставался с  иголкой, вплоть до последних дней жизни. Благодаря «уникальному таланту и высокому профессионализму ему удалось создать настоящую швейную империю, а его имя стало синонимом престижа и элегантности», говорят коллеги мэтра.

  Девизом его жизни всегда было: «Не останавливаться на достигнутом!» А самым большим желанием - одеть людей в красивую и достойную одежду.

  «Для всех нас Михаил Львович Воронин был и остается родным человеком, мудрым учителем, образцом доброты, чести и порядочности. Светлая память Великому человеку!», - говорится в сообщении на сайте концерна «Voronin».

  Мы публикуем интервью Михаила Воронина, которое он дал на свое 70-летие.

  Дизайнеров в Украине много. Но только одного из них можно назвать легендой моды — Михаила Воронина. Его клиентами в разное время были Михаил Горбачев и Рональд Рейган, Сильвестр Сталлоне и Иосиф Кобзон, Филипп Киркоров и Роман Виктюк... А в прошлом году Михаил Львович вошел в число ста самых знаменитых кутюрье мира — вместе с Диором, Валентино, Версаче, Живанши.

  «Однажды меня попросили пошить шелковый... бронежилет, который можно было бы носить ПОД рубашкой»

  — Михаил Львович, в одном из интервью вы мне рассказывали, как некоторые народные депутаты покупали ваши костюмы, а для престижа нашивали... бирки «Бриони». Сейчас же модно шить у так называемых императорских портных, которые приезжают в Украину на день-два, снимают с заказчика мерки, через два-три месяца приезжают опять, делают примерку и спустя еще несколько месяцев выдают готовый костюмчик.

  — Среди «дорогих» людей сейчас это действительно очень модно, — говорит Михаил Воронин. — Для меня же это — далекое прошлое, примерно начало девяностых годов. Я тоже ездил по миру и обслуживал высоких персон, в том числе многих президентов — Франции, Чехии, Словакии... Снимал мерки, передавал эти данные в Киев, а через несколько дней — не недель и месяцев(!) — заказчик получал костюм, причем без всяких примерок! И вот как-то приглашает меня в Москву сама министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Приезжаю. И она мне говорит: «Слышала о вашем мастерстве, но не поверю, пока не увижу». Тут заходит в ее кабинет мужчина — то ли муж ее, то ли сотрудник правительства. Я снимаю с него мерку, прямо из ее кабинета по телефону передаю в ателье в Киев размеры и обещаю, что послезавтра костюм будет готов... Костюм получают, как было условлено, привозят в Кремль, заказчик надевает — сидит идеально! Фурцева говорит: «Теперь я вижу...» А «императорские портные»? Они делают примерки, долго возятся, но... В конце концов процентов сорок костюмов не подходят. Правда, об этом обычно умалчивается.

  — Интересно... Михаил Львович, но как же о вас, прежде чем стать вашими клиентами, узнали президенты? Вам кто-то составил протекцию?

  — Все решил случай. Когда я работал закройщиком в ателье, ко мне, как к заслуженному рационализатору СССР, по рекомендации республиканского комитета профсоюзов приехали некий австриец и генерал из Москвы. И обратились с необычной просьбой — пошить... шелковый бронежилет.

  — Шелковый???

  — Именно! Такой, что можно носить ПОД рубашкой. Обычно их надевают члены правительства. Этот бронежилет очень тонкий, но плотность переплетения нитей такова, что пуля пробить эту ткань не может. Я сделал им несколько бронежилетов. Потом еще выполнил пару заказов. И вдруг они говорят: «А могли бы вы пошить костюм для президента Франции?» Я сделал...

  «За хорошее поведение мама мне покупала пирожок... с гречкой. Это был самый большой праздник в моей жизни!»

  — Народные депутаты попрежнему нашивают на ваши костюмы импортные бирки?

  — Уже меньше (улыбается). Они ведь считали, что для них у меня дешево. Я прислушался. Теперь есть отдельная линия — костюмы ручной сборки. Стоят они три—пять тысяч долларов — так, как они и хотели.

  — Вы и сами ведь сейчас небедный человек...

  — Это так. Но в моей жизни были разные времена. Я рос в простой семье. После войны отец вернулся инвалидом, в основном все время лежал по госпиталям, мать работала инструктором обучения инвалидов разным ремеслам и разъезжала по командировкам, брата забрали в армию. И вот я, семилетний, оставался один дома... И целую неделю ел борщ, кастрюлю которого мне оставляла мама, уезжая в командировку. Холодильника у нас не было, но борщ, несмотря на то, что было лето, каким-то чудом не скисал. Мама приезжала через неделю и за хорошее поведение покупала мне пирожок с гречкой. Это был самый большой праздник в моей жизни! Правда, был еще больший (улыбается), когда мне купили первую в жизни порцию мороженого! Я пришел домой и ел его вприкуску с хлебом! Я рос, как все. Какое тогда было наше счастье? Например, после школы поступил в профшколу швейником. Если мы, ученики, приезжали до половины восьмого утра, нам давали чай и кашу. Я не думал ни о славе, ни о деньгах. Думал только о том, как выжить...

  — Были моменты, когда казалось, что вам хуже всех?

  — Нет, наверное. Хотя... В 1960 году врачи сказали, что жить мне осталось... не больше месяца.

  — Месяца?

  — Да, представьте. Мне тогда было 22 года, и мы с женой поехали в Крым. Первый раз! Вернулись, и вдруг, откуда ни возьмись, у меня на шее — маленькая опухоль. Врачи посмотрели и все единодушно вынесли вердикт: лимфосаркома. Это хуже, чем рак! Вызвали родителей, сказали, что проживу месяц — не больше. Назначили рентгенотерапию. А мне от облучения становилось все хуже и хуже. Я умирал... Но свершилось чудо! Неожиданно я пошел на поправку.

  — От чего же образовалась опухоль?

  — Кто его знает. Врачи лишь разводили руками. Многие годы я считался единственным человеком в СССР(!), излечившимся от лимфосаркомы. В 1965 году в Ленинграде проходил съезд онкологов, и меня пригласили на него, чтобы продемонстрировать: мол, вот он, уникальный случай — человек со смертельным диагнозом, который ВЫЖИЛ.

  «Первой публикацией обо мне была... карикатура в газете «Вечерний Киев»

  — Да уж, такое пережить — врагу не пожелаешь.

  — Было и еще хуже! 1970 год. Чтобы отвезти отца в госпиталь, беру такси. Едем, а навстречу нам — ГАЗ-63. Большая машина! А водитель в ней, как потом выяснилось, уснул... И вот — лобовой удар! Я сидел впереди и пострадал больше всех. За секунды — перелом ног, рук, ребер, черепно-мозговая травма... Меня вырезали сваркой! В больнице собирали по кусочкам. На следующий день приезжают Николай Амосов, другие светила и констатируют: собрали неправильно! Нужно разобрать и собрать вновь! Шрамы на лице у меня остались до сих пор (показывает).

  — Как же вы все это пережили?

  — Десять дней был без сознания. А когда мне сняли все повязки и я убедился, что вижу, понял: все остальное — ерунда! Врачи сказали, что без костылей я ходить не буду, предрекали, что стану инвалидом. Я же нашел физкультурного врача, который ставил на ноги футболистов, и через три месяца уже ходил без костылей... Тогда я понял: что бы ни случилось, нельзя расслабляться и терять веру в себя.

  — Михаил Львович, а в работе были минуты отчаяния?

  — Многое пришлось пережить, — улыбается. — Когда я пришел на фабрику, у меня были черные волосы. Сейчас, видите, я полностью седой. Чтобы добиться признания, работал день и ночь и каждый день чему-то учился...

  — В одном интервью вы рассказывали, как ходили за границей в дорогие рестораны, покупали за пять долларов стакан сока и весь вечер делали на салфетках зарисовки моделей одежды респектабельных посетителей...

  — Я и сейчас это делаю! Куда бы ни приезжал, всегда смотрю, в чем люди ходят и как все это пошито... Я даже фильм не смотрю просто так: первое, на что обращаю внимание, — это одежда героев.

  — Помните первую публикацию о себе?

  — Еще бы! Это была карикатура в газете «Вечерний Киев».

  — Карикатура???

  — Да. Я начинал тогда закройщиком. И вот приходит клиент — приносит старый пиджак и просит его перелицевать. А ткань ветхая. Я и решил поменять ему бортовку на новую. Естественно, ему пришлось заплатить чуть дороже. Потом он приходит и затевает скандал! Мол, не буду платить. И вообще не понимает, за что он должен платить. Тогда я беру лезвие, подпарываю рукав, показывая, что все новое, но зашивать отказываюсь! Ну, он и пошел в газету. А там, ничего не проверяя, нарисовали меня во-о-от с таким животом (показывает), хотя я был тогда еще худеньким, и заказчика с длинным рукавом, говорящего: «Хочеться подякувати, та, на жаль, руки не можу висунути!»

  — Так не написали же, что закройщик — Михаил Воронин?!

  — Как это не написали?! Конечно, написали! И адрес указали: «Випадок в ательє № 7 по вулицi Куйбишева». Я — в редакцию. Почему, мол, не разобрались. Там сказали: «Ждите, будет опровержение». Я жду месяц, два, три — опровержения нет. Я опять к ним. А мне отвечают: «Ми iз-за одного негiдника репутацiю газети псувати не будемо». И ничего так и не написали... Правда, через некоторое время опубликовали статью о Юрии Гуляеве и упомянули о том, что я шью ему костюмы. А Гуляев был в те времена одним из самых знаменитых артистов! Тогда я понял: жизнь волнообразна, сегодня тебя бросили вниз, завтра ты можешь оказаться наверху, и так постоянно... Так что нужно быть ко всему готовым и верить, что все что ни делается, — к лучшему.

  «Первый костюм я шил... работнику КГБ»

  — А первого своего клиента, Михаил Львович, помните?

  — Это очень забавная история. Первый костюм я шил... работнику КГБ. Но узнал я это лишь спустя девять лет, и то случайно. Когда он пришел ко мне впервые, то представился преподавателем КПИ. Костюм ему очень понравился. И он стал приводить ко мне коллег — одного, второго...

  — Они вам рассказывали о сессиях, студентах...

  — Нет. Ничего не рассказывали. Просто сложилось впечатление: очень воспитанные, интеллигентные люди. Настоящие преподаватели! И вот случай. Я работал на улице Куйбышева (сейчас это Эспланадная) — неподалеку от Дворца спорта. И как-то в этом Дворце Хрущев проводил совещание. Милиция оцепила весь район! Если вдруг какая-то машина останавливалась недалеко от Дворца, ее тут же отгоняли. Вдруг я смотрю: мой «клиент из КПИ» на машине подъехал, милиционер, разумеется, тут же к нему, а преподаватель показывает удостоверение — и ему... отдают честь. Тогда-то я все понял!

  — С такими клиентами, наверное, нужно было быть осторожным...

  — Разные ситуации бывали. Например, как-то отрез ткани, оставленный мне заместителем министра внутренних дел для пошива костюма, сотрудники ОБХСС признали «левым», то есть неучтенным, и мне вынесли строгий выговор с занесением в личное дело. А это тогда не шуточки были... Я рассказал замминистра: мол, так и так... В результате начальника ОБХСС сняли с должности. Все изумлялись: «Из-за какого-то закройщика Воронина!»... С тех пор, правда, проверяющие старались со мной особо не связываться...

  — Рассказывают, чтобы пошить у вас костюм, нужно было полгода стоять в очереди. Клиенты записывались, отмечались, точь-в-точь как в очередях за импортным дефицитом...

  — Да, было такое (улыбается). Помню как сейчас: зима, холод, мороз... А люди стоят на улице — отмечаются. Позже я узнал: осуществляя запись, охранники и уборщики брали с человека 25 рублей — по тем временам немалые деньги. Конечно, со мной не делились. А клиенты, получая готовый костюм, никаких чаевых мне не давали — считали, что... уже расплатились. Я же, признаюсь, за деньгами никогда не гнался — думал в первую очередь о работе. Были и такие ситуации, что мало кто поверит. Чтобы овладеть некоторыми приемами мастерства, я по полгода шил — и порол, шил — и порол. А чтобы рабочие не возмущались, что все опять приходится переделывать, я говорил, что... ошибся заказчик, но он готов оплатить свою ошибку. И платил деньги из своего кармана. Хотя жил в то время очень скромно. Можно даже сказать — нуждался! В день мог потратить на содержание семьи не больше пяти рублей.

  — Как вы изобрели свой уникальный беспримерочный метод пошива мужского костюма?

  — Я все время был в поиске. А однажды прочитал, что по одному лишь мизинцу удалось восстановить скелет неандертальца. И почувствовал: решение близко. Стал изучать анатомию, физиологию, психологию...

  — А психология портному-то зачем?

  — Зачем? А я вот вам пример расскажу. Приходит ко мне недавно мужчина лет 60-ти. А с ним молодая девушка — то ли дочка, то ли последняя надежда его жизни (скорее — второе). Он заказывает костюм, а спутница говорит: мол, вы сделайте в костюме то-то и то-то — и перечисляет пунктов десять. Я понимаю, что спорить с ней бесполезно — она для этого мужчины сейчас все! Поэтому я молчу, спокойно слушаю, потом начинаю снимать мерки. Девушку вежливо прошу на некоторое время нас покинуть, она выходит, а я, снимая мерки, пишу на зарисовке большими буквами: «Мода десятилетней давности». И показываю ему. Клиент читает и говорит: «Не слушайте ее. Делайте, как будет лучше». Я шью по-своему, противоположно тому, что просила девушка. А в голове одна мысль: не дай Бог, она с ним придет забирать костюм.

  — А она тут как тут...

  — Именно! Я увидел ее в дверях и тут же говорю: «Знаете, вы были правы — получилось очень красиво». Вручаю заказчику костюм. Он меряет, а она, слышу, говорит: «Ну, видишь, как клево! Что я тебе говорила?!» Вот вам и психология...

  «В числе приглашенных на мое 70-летие — Сильвестр Сталлоне, для которого я шил костюм в начале 90-х»

  — Михаил Львович, а вы сами к советам своей жены Инны Семеновны прислушиваетесь?

  — Так сложилось, что мы вместе и дома, и на работе. Инна Семеновна, как говорится, моя правая рука. Казалось бы, может позволить себе и не работать. Но она непременно должна быть в центре событий, ей кажется, что без нее все пропадет, остановится, рухнет... (Улыбается.) Дома у нас два телефона. Второй номер пришлось завести в связи с тем, что, когда жена дома, дозвониться к нам невозможно. Правда, как-то она умудрилась говорить по двум телефонам одновременно...

  — Кстати, правда, что у вас был первый радиотелефон в Киеве?

  — Да, мне его подарил брат, 30 лет назад эмигрировавший в США. Этот телефон у меня есть и сейчас. А тогда, в 70-е годы, он производил фурор. Представляете, все привыкли, что телефон на проводе, а я достаю трубку из кармана и разговариваю... Помню, однажды ко мне в ателье пришел Владимир Васильевич Щербицкий — и вдруг мне ктото звонит. Он смотрит и понять не может: «Що це?» Я говорю: «Телефон». — «Як телефон? Що, по ньому можна телефонувати, куди захочеш?» — «Да!» Тут Владимир Васильевич просит у меня трубку, набирает своего помощника и говорит ему: «Знаєш, звiдки я розмовляю? З неба!» Вот такая история.

  — Три года назад побывав в вашем загородном доме, до сих пор помню ваш рассказ, как вы покупали паласы на Троещинском рынке по 400 гривен — точь-в-точь такие, как в магазинах продавались по 400 долларов.

  — Просто я знаю, что сколько реально стоит, и не хочу, чтобы меня считали «лопухом». Например, итальянский диван за шесть тысяч долларов, который тогда понравился Инне Семеновне, в другом магазине я обнаружил за тысячу. При этом узнал, что сделан он в... Днепропетровске. Я не гонюсь за брендами, как многие мои знакомые. Ведь иногда поклонение брендам доходит до смешного. К примеру, вот ситуация. Много лет у меня дома хранилась бутылка от коньяка «Хеннесси», которую мне подарили еще во времена дефицита. Коньяк был уже давно выпит, а так как бутылка хорошая, я сливал в нее оставшийся после праздников коньячок. И вот очередное застолье. Много гостей. Вдруг заканчивается выпивка. Я тогда беру эту бутылку и говорю: «Ну, а теперь, ребята, попробуем настоящий французский коньяк!» И лично наливаю каждому. Все гости начинают восхищаться: «Это же аромат! А цвет, а вкус...» Так и во всем остальном. Если костюм с ярлыком от известного дизайнера, поют ему оду. Этот же костюм без этикетки — скажут «дрянь».

  — Знаю, вы носите костюмы исключительно своего производства. А Ваш 24-летний внук Женя, который учится в США?

  — И он, и многие его друзья! Особенно большой популярностью у них пользуются мои джинсы — я уже несколько раз отправлял их в Америку целыми партиями. Очень надеюсь, что внук продолжит мое дело...

  — Десятого июля в Киеве состоится грандиозный праздник моды, посвященный вашему 70-летию. Говорят, поздравить вас съедутся знаменитости со всего мира...

  — Это так. В числе приглашенных — Сильвестр Сталлоне, для которого я шил костюм в начале 90-х годов, а также хозяин знаменитого коньячного дома «Хеннесси». На празднике ожидается много звезд: София Ротару, Нина Матвиенко, Таня Недельская. Придут поздравить меня и друзья: Юрий Рыбчинский, Володя Засухин...

  А на Аллее Славы у меня появится собственная звезда — рядом со звездами выдающихся наших соотечественников: Софии Ротару, Ады Роговцевой, Яна Табачника, Нины Матвиенко, Сергея Бубки...

  Ольга Сметанская
  "События и люди" 

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет