Обзор статей » Общество

• Про «шнорера» Йом-Това

  Опубликовано пользователем Давид Левин May 6 - Рубрика Общество

  Отослав издательству рукопись очередной книги с характерным названием «Моя жизнь среди евреев», автор осознал, насколько мрачны и печальны еженедельные колонки, которые он отсылает своему старинному знакомцу Леониду Школьнику. И преисполнился стыда. 
  
  В самом деле, что, нет у евреев другой темы для разговоров, помимо войны с Ираном, израильских левых, палестинцев, Барака Обамы и прочего грустного? Не было в их новейшей истории персонажей, достойных пера Шолом-Алейхема и прочих великих? Таки есть. И одного из них автор хотел бы представить вниманию читателя. 
  
  «Хватит шнорничать», - сказал в свое время московский этнограф Михаил Членов, став президентом Ваада. Была такая общественная организация на излете СССР. И означало это: прекратите нищенствовать. Чем без большого стеснения занималась наименее закомплексованная часть еврейской общины в позднем СССР. 
  
  Чемпионом по этой части был человек с символическим именем Йом-Тов Шам-лов. Каковое имя означало «добрый день». Был он субтильный и внешне безобидный еврей. Которого все без исключения раввины Московской хоральной синагоги ненавидели, без малейших шансов на то, чтобы от него избавиться. Поскольку больше, чем он, их никто не доставал. Советская власть, антисемиты и КГБ им могли создать проблемы. Но что это были за проблемы, по сравнению с теми, которые каждый Б-жий день создавал Йом-Тов! 
  
  Хоральная синагога была его Шервудским лесом. Там он охотился на спонсоров. И отдавал их деньги бедным. Точнее, наиболее достойному из них. Которым был он сам. Причина сбора могла быть какой угодно. И могла не существовать вообще, как во время визита в синагогу в конце 80-х Эдгара Бронфмана во главе делегации Всемирного еврейского конгресса. Когда Йом-Тов умудрился появиться перед ним раз десять за время экскурсии по историческому зданию, с лицом измученным, скорбным и молящим. В позе, которая не оставляла никаких сомнений: этому надо дать денег. Немного. Но ему очень надо. 
  
  Бронфман дал. Потом дал еще раз. Менялся в лице. Но давал. Ситуация была позорной. Московские раввины и американская свита позеленели от стыда. Посетители с интересом наблюдали бесплатный спектакль. Шам-лов, сам того не желая, убил намеченный на этот вечер фандрейзинг. Говорить с изнасилованным им миллиардером о деньгах было уже неприлично. Хотя говорить как раз собирались. Для чего, собственно, в синагогу и привели. Но Йом-Тову-то со всего этого какой был профит? Лично? Так что, по его понятиям, обижаться на него было не за что. 
  
  Он собирал на перевозку домой тел никому не известных евреев. Которые, как он клятвенно уверял, скоропостижно умерли в чужом городе. А то и в чужой стране. И их необходимо было немедленно перевезти для похорон. Туда, где ждали безутешная вдова и сироты. Как правило, бедные. И уполномочившие именно его спасти честь покойного и семьи. Он просил деньги на строительство синагоги – это был его коронный номер. Обычно синагоги для горских евреев – описываемый нами позор еврейского народа принадлежал именно к этой почтенной общине. На горскую синагогу он собирал не только в Москве. Но и в Берлине. Где, промышляя этим, умудрился довольно долго жить. И в Варшаве. 
  
  В Вааде он появился ниоткуда. Буквально материализовался из воздуха с идеей создать фонд Сахарова-Валленберга. При чем тут Рауль Валленберг к академику Сахарову, было совершенно непонятно. Но у Йом-Това наличествовал дар мистического убеждения. Или гипноза. Наподобие того, которым, как многие уверены, обладают цыганки. Это был тот самый случай. 
  
  Йом-Тов не был единственным представителем бессмертного племени еврейских аферистов, с которыми автора столкнула жизнь. Хотя, пожалуй, относился к самому чистому, классическому его типу. Но что его по-настоящему отличало – повышенная проходимость через любые преграды. Извлечь из первого встречного визитную карточку, причем не просто так, а с клятвенным обещанием ответить на звонок, он мог на раз. Включая официальных лиц, до премьер-министра включительно. После чего с жертвой фотографировался. Маленький фотоаппарат был у него с собой всегда. 
  
  Отказать в таком пустяке печальному невысокому и субтильному человеку в черной кипе, с залысинами, голосом умирающего лебедя и затравленным взглядом, было слишком жестоко. Вот ему никто и не отказывал. В итоге карманный альбом, который он носил с собой, на всякий случай, был чудом из чудес. Поскольку был он полон подлинными фотографиями своего обладателя рядом с Ельциным. Лужковым. Черномырдиным. Бронфманом. Кобзоном. Пугачевой. И прочими великими мира сего. Что было высоким пилотажем. 
  
  Обыватели, особенно с Кавказа и из Средней Азии, при виде столь наглядного доказательства обилия связей персонажа, о котором идет речь, терялись. И платили. В том числе люди весьма и весьма состоятельные. Ну, а особо упорным скептикам, предъявлялись визитки. Что, как правило, решало дело. У автора нет никаких сомнений в том, что родись Й.Т.Ш. не в еврейской семье, и обладай он настоящим размахом, быть ему министром или губернатором. Очень уж он тому времени соответствовал. Но, как бы это повежливей сказать… Внешностью не вышел. Б-г шельму метит. 
  
  А так, если денег извлекать было не нужно, был он человек, как человек. Добрый к детям. Внимательный. И даже услужливый. И наглость его была такой же, как он сам. Чуть-чуть беспомощной. Вот, есть маленький человек. И ничего ему особого не нужно. Только рядом побыть. Посидеть за столом. Ну, перекусить немножко. Чтоб его не гнали. Пообщаться с умным человеком. Вообще, это еще нужно было поискать такого, как он, мастера грубой лести. Когда сам человек, к которому обращаются, прекрасно понимает, что ему бессовестно врут в глаза по поводу его достоинств. Все окружающие это понимают. Но как-то так все органично… И даже, может быть, это не лесть. А такая специфическая вежливость. Не обижать же маленького человека. 
  
  Да и что с ним делать? Гнать в шею? Так ведь неудобно. И скандал выйдет. Что- что, но кричал Йом-Тов, когда его пытались куда-то не пустить или, наоборот, откуда-то выгнать, например, со свадьбы или юбилея, к которому он не имел никакого отношения, как зарезанный. Очень жалобно кричал. Как заяц под ножом. Особо искусно беря верхние ноты. И модулируя все остальные. После чего праздник в любом случае был испорчен. Так что себе дешевле было оставить его в покое. 
  
  Что, в конце концов, раввины Хоральной синагоги и сделали. Пытались они, пытались гнать его от спонсоров, как гонит крупный хищник от добычи мелкого падальщика. И потерпели поражение. Чистая биология. Лоренц отдыхает…

   NewsWe
  

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет