Обзор статей » Общество

• Можем ли мы быть одним народом? Евреи диаспоры и не «их» национальное государство Израиль

  Опубликовано пользователем Давид Левин May 12, 2011 - Рубрика Общество - #Израиль  #диаспора 

  Диаспоры играют сегодня существенную роль в жизни национальных государств. Целый ряд стран Европы — Австрия, Венгрия, Болгария, Греция, Италия, Россия и другие — наделяют тем или иным статусом представителей своих титульных наций, постоянно проживающих в других государствах. Совет Европы в 2003 году даже принял резолюцию, приветствуя «помощь, оказываемую национальными государствами представителям своих диаспор для сохранения их  культурной, языковой и этнической идентичности».  

  Когда в 1937 году Ирландия получила независимость, ее премьер-министром стал 55-летний Имон де Валера — американец, родившийся в Нью-Йорке. После распада СССР и воссоздания прибалтийских республик в качестве независимых государств их возглавили, по сути, иностранцы: пост президента Литвы в 1998 году занял 72-летний Валдас Адамкус, к тому времени в совокупности проживший в Литве всего 26 лет; президентом Латвии в 1999-м стала Вайра Вике-Фрейберга, прожившая за пределами родины 53 года; президентом Эстонии был в 2006 году избран 53-летний Тоомас Хендрик Ильвес, 38 лет жизни которого прошли в Швеции, США и Германии. Однако и на этом фоне опыт Израиля уникален, ведь это единственная страна в мире, которая сама по себе является порождением диаспоры. Национальные государства возникали в XIX-XX веках либо вследствие распада многонациональных (Османской, Австро-Венгерской, Российской) или колониальных империй, либо вследствие объединения разрозненных политических образований на основе принципа общности языка и культуры — так, в частности, появились Италия и Германия. В любом случае речь не шла ни о массовом переселении, ни о смене языка повседневного общения. Создание же государства Израиль было обусловлено переселением всех, кто стремился стать его подданными, на другую территорию и переходом на другой язык, что сопровождалось отказом от родных языков — как еврейских (идиша и др.), так и нееврейских.  Двадцать пять тысяч евреев, живших в стране до начала инициированных сионистским проектом волн массовой иммиграции, никоим образом не могли, да и не планировали претендовать на обретение государственного суверенитета.

  Уверенно определяя Израиль как проект, инициированный и реализованный еврейством диаспоры, нельзя не признать, что и сегодня, спустя 63 года после провозглашения независимости их национального государства, большинство евреев мира в нем не живет. Кроме короткого периода времени 1952-1954 гг., в Израиле никогда не действовали ограничения на еврейскую иммиграцию; напротив, существует множество государственных программ поддержки т.н. «репатриации». И, тем не менее, государство, созданное для реализации еврейских национальных чаяний, так и не стало привлекательным для большинства евреев в достаточной мере, чтобы они связали с ним свою судьбу.

  Какое место занимает сегодня Израиль в сознании еврейского мира? Какова роль национального государства в контексте существования евреев как народа? Как соотнести с видением государства как духовного центра еврейского народа тот факт, что достижения израильтян во всех сферах, не нуждающихся в  государственности и аппарате институционального насилия, несравнимо меньшие, чем достижения евреев диаспоры?

  На сегодняшний день ученые и интеллектуалы еврейского происхождения почти 160 раз становились лауреатами Нобелевских премий: 49 раз — по физиологии и медицине, 45 раз — по физике, 29 раз — по химии, 24 раза — по экономике, 12 раз — по литературе. Однако израильтян из них всего пятеро (писатель Шмуэль-Йосеф Агнон, химики Авраам Хершко, Аарон Чехановер и Ада Йонат и экономист Исраэль Уман), и еще двое лауреатов — экономист Даниэль Кёнеман и физик Дэвид Гросс — выросли и получили образование в Израиле, но уже много лет работают в США. Хотя доля евреев в Израиле неуклонно росла — от 10% в момент провозглашения его независимости до около 40% в настоящее время, — среди Нобелевских лауреатов-евреев израильтяне составляют лишь около 3%, тогда как 97% премий получено евреями диаспоры.

  По другим высшим научным наградам — аналогичная картина. Математики наиболее престижной считают медаль Филдса, присуждаемую раз в четыре года ведущим ученым, возраст которых не превышает 40 лет. Среди 52 лауреатов Филдсовской премии тринадцать галахических евреев (граждане Франции Лоран Шварц и Александр Гротендик, американцы Поль Джозеф Коэн и Чарльз Фефферман, представлявшие Советский Союз Владимир Дринфельд и Григорий Маргулис, русско-американский ученый Ефим Зельманов и другие), из коих лишь один израильтянин — профессор Иерусалимского университета Элон Линденштраус. В 2003 году правительство Норвегии учредило две премии, призванные стать дополнениями к Нобелевской: Абелевская премия присуждается крупнейшим математикам, а Премия Хольберга — выдающимся социально-гуманитарным мыслителям современности. Среди одиннадцати лауреатов Абелевской премии израильтян нет, а из семи лауреатов Премии Хольберга израильтянин один (недавно скончавшийся социолог Шмуэль-Ноах Эйзенштадт). В чем израильтяне преуспели, так это в исследованиях, связанных с вычислительной техникой и программированием: среди 55 лауреатов присуждаемой с 1966 года Премии Тьюринга трое израильтян, а среди 47 лауреатов вручаемой ежегодно с 1993 года премии имени Курта Гёделя за выдающиеся труды в области теории вычислительных систем израильтян — девять. Это адекватно отражает статус Израиля как одной из ведущих стран мира в сфере высоких технологий, но на духовную жизнь еврейского народа влияет очень опосредованно.

  В области же литературы, культуры и искусства весьма сложно найти имена израильтян, творчество которых служит интеллектуальным и эстетическим маяком для еврейства диаспоры. Ни один из израильских литераторов не может сравниться по популярности у евреев диаспоры с великими писателями еврейского происхождения, творившими на немецком, французском, английском, русском и других языках: Францем Кафкой и Элиасом Канетти, Марселем Прустом и Артуром Миллером, Борисом Пастернаком и Осипом Мандельштамом… Никто из израильских рок-певцов не вышел на уровень Боба Дилана, а никто из кинорежиссеров — на уровень Стивена Спилберга и Романа Полански,  которые, кстати, сняли и наиболее известные фильмы о Холокосте: «Список Шиндлера» получил семь «Оскаров» и три премии «Золотой глобус» в 1993 году, а «Пианист» — три премии «Оскар», семь «Сезаров» и «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля десять лет спустя.

  С момента своего создания государство Израиль стремилось монополизировать память о Холокосте, апофеозом чего стал суд над Адольфом Эйхманом и вынесение единственного смертного приговора за всю историю страны. Философ Ханна Арендт, родившаяся в Германии в еврейской семье в том же году, что и подсудимый, написала об этом очень критическую книгу «Эйхман в Иерусалиме: банальность зла», которую в Израиле издавать не стали (ивритский перевод вышел лишь спустя 37 лет, в 2000 году). От Ханны Арендт до Романа Полански и далее еврейские интеллектуалы диаспоры отчетливо демонстрировали, что будут сами разбираться с Холокостом и его наследием, не приглашая Израиль в качестве посредника.

  Впрочем, навязчивый «холокостоцентризм» израильской политической культуры вызывает неприятие у многих интеллектуалов и в самом Израиле. 21 июня 1982 года, спустя две недели после начала войны в Ливане, писатель Амос Оз опубликовал в самой тиражной газете страны «Едиот ахронот» открытое письмо Менахему Бегину «Гитлер уже умер, господин премьер-министр», потребовав прекратить повсеместное использование образов и метафор периода противостояния нацизму в полемике, касающейся палестино-израильского конфликта. «Адольф Гитлер уничтожил треть еврейского народа, среди которых и Ваши родители и родственники, и члены моей семьи. Не раз и не два я, как и многие евреи, испытывал боль и горечь от того, что не я уничтожил Гитлера собственными руками. Я уверен, что подобные чувства знакомы и Вам. Но нет и не будет излечения этой незаживающей раны в наших душах, — подчеркивал Амос Оз. — Легионы мертвых арабов не излечат этой раны. Адольф Гитлер умер тридцать семь лет назад. Плохо ли, хорошо, но факт остается фактом: Гитлер не прячется в Набатии, Сидоне или Бейруте. Он умер, и труп его сгорел». В 2008 году бывший глава Еврейского агентства и председатель Кнессета Авраам Бург издал книгу, озаглавленную «Холокост окончен. Мы должны восстать из его пепла», где подверг острой критике и неспособность израильского общества сформулировать основные параметры собственной идентичности не через призму навязанного извне этоса вечно преследуемого народа, и практику обоснования позиции Израиля в конфликте с палестинцами ужасами периода Холокоста.

  Краеугольное утверждение сионистской идеологии состоит в том, что создание Израиля является «историческим ответом» на Катастрофу, и именно это государство может быть единственным хранителем и арбитром коллективной национальной памяти. Не случайно Бен-Гурион категорически отверг предложение профессоров Мартина Бубера, Гершона Шолема и Эрнста Симона не судить Эйхмана в Израиле, передав его международному трибуналу,  аналогичного Нюрнбергскому.  Сегодня, однако, очевидно, что еврейство диаспоры сохраняет память о Холокосте ничуть не хуже, а обе присужденные за это Нобелевские премии получили интеллектуалы, никогда не жившие в Израиле и никогда не писавшие на иврите: бывшие узники Освенцима и Бухенвальда Эли Визель (премия мира 1986 г.) и Имре Кертес (премия по литературе 2002 г.). В 2000 году была принята Стокгольмская декларация, учредившая международную рабочую группу по изучению, преподаванию и увековечению памяти о Холокосте. В эту группу входят представители 27 стран, и Израиль — лишь одна из них. Когда 4 марта 2010 года отставной спикер Кнессета Дан Тихон сменил норвежского дипломата Тома Враалсена на должности дежурного председателя этой группы, то церемония прошла не в мемориальном музее «Яд ва-Шем» в Иерусалиме, а в посольстве Норвегии в Берлине.

  С самого начала реализации сионистского проекта его маркером был язык иврит, причем процесс его возрождения справедливо рассматривается как уникальный успех в мировой лингвистической истории. Проблема, однако, состоит в том, что возрожденный иврит, став фактором, объединяющим израильтян, прибывших из разных стран, превратился в мощнейший фактор, отделяющий их от евреев диаспоры. Ни в одной стране мира за пределами Израиля евреи не разговаривают между собой на иврите, и мало кто знает этот язык в объеме, достаточном для чтения художественной литературы.

  В основе самой идеи сионизма и создания государства Израиль лежит уверенность в том, что евреи — это один народ, сохранивший общие черты, несмотря на две тысячи лет рассеяния. Представляется, однако, что в ходе продолжающего два последних столетия процесса секуляризации «общий знаменатель», который в значительной мере состоял из религиозного наследия, существенно сократился. Более того: создание государства Израиль, население которого занято своими проблемами, принципиально отличающимися от проблем и забот евреев диаспоры, чем дальше, тем больше сокращает этот «общий знаменатель».

  Наряду с языком, который сам по себе является достаточно высокой «стеной раздела», размежевание между Израилем и диаспорами выражается в принципиально разном отношении к религиозному плюрализму. Полное неприятие реформистского и консервативного иудаизма в еврейском государстве разительно контрастирует с тем, что в США и странах Европы эти направления имеют едва ли не большее число приверженцев, чем ультимативно доминирующий в Израиле иудаизм ортодоксальный. Немаловажную роль играет и то, что евреи Европы и Америки, как правило, поддерживают в своих странах либеральные и социал-демократические политические силы, в то время как в Израиле в последние тридцать пять лет у власти почти постоянно находятся «правые» правительства, а считающийся легитимным уровень национализма существенно выше, чем на Западе.    

  Вместо того, чтобы стать фактором, объединяющим мировое еврейство, существование государства Израиль в его нынешнем виде приводит к обособлению его от диаспоры. Евреи-израильтяне постепенно стали обособленной национально-гражданской нацией, построившей для себя вполне успешное и жизнеспособное государство.  Мы движемся к тому, что из единого народа евреи превращаются в группу народов, объединенных верой в общее историческое и культурно-религиозное прошлое, но не имеющих общей «повестки дня» в настоящем и уж тем более не разделяющих никакого общего видения желаемого будущего.

  Евреев больше не объединяет ни религия (в последние лет двести объединяющим началом является, скорее, секуляризация), ни язык, ни гражданская идентичность: для евреев-израильтян согражданами все же являются не евреи диаспоры, а полтора миллиона арабов-мусульман и христиан, друзов и бедуинов. В результате — высшее достижение еврейской общинной политики —  успех в борьбе за создание собственного национального государства — может привести к проблемам, способы решения которых пока неизвестны. «Золотой век» в эпоху царя Соломона, когда в Иерусалиме был построен Храм, закончился  расколом Объединенного царства на Иудейское и Израильское, которые в результате попали под иноземное владычество (при этом исчезли десять колен Израилевых, а иудеи отправились в вавилонский плен).  Размежевание между израильтянами и евреями диаспоры может иметь тяжелые последствия для сохранения многообразного еврейского культурного наследия, несводимого к библейской литературе, Устному Закону и их толкованиям религиозными законоучителями на протяжении веков.

  Можно, конечно, опять понадеяться на арабов, война с которыми, особенно если она угрожает самому выживанию государства Израиль, как это было в 1967 и 1973 годах, способна в одночасье сплотить вокруг него весьма значительную часть евреев диаспоры, но лучше попытаться формировать свое коллективное сознание, не завися от внешних врагов. «Общий знаменатель», объединяющий евреев в современном мире, не может быть найден ни на страницах раввинистической литературы, ни в сводках боевых действий армий тех или иных стран арабо-мусульманского мира. Этот «общий знаменатель» нужен нам, секуляризованным евреям, живущим сегодня как в Израиле, так и во всех других уголках планеты, и никто, кроме нас, не сможет сформировать его.  Надеяться в этой работе нам не на кого, делать ее нужно самим.

   

  Д-р Алек Д. Эпштейн (Израиль),
  специально для «Хадашот» - информационного партнера JewishNet
  

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет